THE INSTITUTE OF UNIVERSOLOGY OF NEW YORK

Возвращаемся в рамки линейной хронологии развития исторических событий. Отдаваясь порученному делу со всей страстью своей натуры, Георгий Дмитриевич вынашивал и свои собственные идеи обустройства будущей жизни. Случай представился скоро, через знакомство с Ильей Толстым, сыном Льва Толстого, проживающим  с семьей невдалеке от местечка  Соутсбери в 75 милях от Нью-Йорка, у слияния двух рек с индейскими названиями – Помпераг и Хусатоник, местности замечательной красоты.  Более того, по множеству примет  -  величественные дубы, живописные клены, милые глазу березки, сказочно раскинувшиея  берендеевские ели, холмистая  зелень  пригорков, сбегающих к воде  - разительно напоминают обоим писателям  русские просторы, Илье – Ясную Поляну, Георгию – родные сибирские места.

Вскоре Георгий Дмитриевич выкупает у Ильи Толстого, испытывающего серьезные финансовые затруднения часть принадлежащих тому земель и приступает к строительству собственного дома, постройка которого отнимет много сил и времени, потому что на первых порах великий «почин» начинался с крошечной избушки-времянки,  по свидетельству самого  писателя  (широко впоследствии растиражированном) - «пока же выстроил избушку, смешную, кукольную , но такую  милую среди берез, дубов и кипарисов».  Но Гребенщикова уже не остановить. Он замахнулся на огромное по масштабности замысла дело – создать в этих лесах общинное русское поселение.  Да не просто поселение, а целое, давно уже в мыслях выношенное, колективное  жизнеустройство небывалого типа. От реализации этого замысла он ожидал многого и вложил в его воплощение все свои силы и душу.  Школой Жизни, Радонегой, виделось ему задуманное. 

Так начиналась будущая Чураевка. Полный и развернутый ответ на вопрос, что же такое «Чураевка Гребенщикова», нужно искать в книгах Георгия Дмитриевича. Литературное творчество этого писателя является художественным отражением его духовного поиска и культурологических концепций. Оно тесно связано с мировоззренческой позицией автора, его идеями об устройстве общества как свободного содружества творческих (в широком понимании) людей и возрождении русской духовности, образцом которой, по его мнению, является изначальная суть понятия «Святая Русь». Тема отдельная, ее не охватить  в рамках этой статьи.  Одна только, и тоже чрезвычайно популярная цитата из первых рук  -  как вспоминался Георгию Дмитриевичу (описанный им в «Письмах  из Помперага») знаменательный первый шаг к реализации мечты об основании в этих местах скита - практической  «Школы новой жизни»: «...Помню, была Страстная суббота, 18 апреля 1925 года, когда я стал твердой ногою на кусок дикой, но теплой земли в штате Коннектикут. Да, это было: не чувство собственности, а чувство твердого шага...  Забивая первый колышек, помню, обратился к Востоку и вместо молитвы крепко подумал: Да будет здесь, в Америке, Сибирский скит»...

Подобное этому содружество и сотрудничество в рамках некой идеальной общины ассоциируется в трезвомыслящем уме с утопическими образами, вроде ставшего нарицательным «Города солнца». Так оно, в каком-то смысле, и было. Но! здесь сыграл свою роль человеческий фактор необычайной личности Гребенщикова – уникальный сплав идеалиста с деятелем, способным не только на вдохновение, но на труд. И труд этот, самоотверженный и неустанный, -  как Иисусова молитва, -  принес осязаемые плоды.

Удалось  Георгию Дмитриевичу зажечь  идеей построения «русской общины» самых близких ему по духу людей – Н. К. Рериха, И. И. Сикорского, С.В. Рахманинова. Они-то и стали первыми спонсорами и единомышленниками в благородном деле единения русских людей.

 Через  несколько лет  деревушка состояла уже  из 20 с лишним дворов, а в 30-е годы их количество выросло до 46 домов, заселенных  славянскими, преимущественно русскими, семьями. Слово «дворов»  употреблено по привычке описания жилых поселений, никакого ограждения домов в гребенщиковском поселке не существовало, не было в том потребности,  - жили в атмосфере добрососедства и радушной открытости, позволяющей проще заходить друг к другу в гости, щедро делиться с соседями приготовленными по случаю яствами, и детишкам дружить меж собой сподручнее - не разграничивать территорию на свою и чужую, вольно перемещаясь от дома к дому по всему селению.

 Были выстроены типография и книжный склад (книгоиздательство «Алатас» с 1927 года официально переезжает в Чураевку).  Построен культурный комплекс в виде библиотеки, зала для проведения культурных мероприятий, нескольких рабочих кабинетов-офисов, гараж, гостиница. Все это планировалось дополнить школой искусств и спортивным комплексом.  Открытие  механизированной птицеводческой фабрики стало большим подспорьем в период  драматического спада американской экономики.  Неподалеку, в Бриджпорте, открывается школа для чураевских детишек. Словом, результаты несомненные!

Апофеозом   созидания на преображенной силой человеческого духа земле стало возведение всем миром часовни Святого Сергия Радонежского – земного прообраза будущего Храма - заветного замысла Георгия Гребенщикова, как физическое воплощение драгоценной идеи здесь и теперь .  Слово Храм – одно из любимейших в философском и литературном словарях Гребенщикова. С ним связано понимание всего самого святого, что есть в человеке – Веры, духовных идеалов, культурного просвещения. Не случайно последний 12-й том романа «Чураевы», коим предполагалось увенчать многотомную эпопею, посвященную духовному поиску, имел название «Построение Храма». Той же темой заканчивается знаменитый  роман писателя «Былина о Микуле Буяновиче», с посвящением книги Н.К. и Е.И. Рерихам. Это слово стало, в свое время, одной из точек соединения судеб  Г. Гребенщикова и Н. Рериха, для которого понятие «Храм» является сердцевиной его нравственно-этического учения, как  олицетворение вершин единой Веры и духовных ценностей в  общечеловеческом масштабе.   Это слово было ключевым в переписке того времени между Гребенщиковым и Рерихом. Правильнее, конечно, было бы сказать, оно связало жизнь Гребенщикова с семьей Рерихов, потому что все они были соратниками (или, говоря их, рериховским, языком, сотрудниками), а их подвижнический Путь – неразрывным алхимическим сплавом вклада каждого из членов этой великой семьи.  Сказанное исключает элемент случайности в факте  возведения Чураевской церкви по эскизному проекту  Николая Константиновича Рериха, при его поддержке и финансовой помощи в осуществлении строительств.

Так разворачивались славные страницы истории Чураевки.  Большим трудом далось ее рождение, и тем более благодатным выглядел ее расцвет, пик которого пришелся на 30-е годы прошлого века. Существует немало свидетельств этой истории, их можно найти на многочисленных сайтах, архивах, музеях, связанных с именами самых известных в культуре и науке, прославленных жителей Чураевки. Частью таких свидетельств и материалов владеет архив Пушкинского общества Америки, которое я представляю на этих страницах.

Как выглядела в свои лучшие годы Чураевка? Жили шумно, ярко, дружно и празднично. Концерты, многочисленные встречи и пикники, литературные чтения, лекции, обсуждение событий науки, политики, искусства. Что уж говорить о наездах Рахманинова, Шаляпина, прославленной певицы Надежды Плевицкой (которая по некоторым свидетельствам и окрестила русское селенье Чураевкой) - с неизменной организацией импровизированных выступлений на открытых площадках.  Рояль для Сергея Рахманинова обычно устанавливали перед часовней Сергия Радонежского, здесь же и вокруг размещались многочисленные слушатели. О Чураевке заговорила вся Русская Америка. В переписке Георгия Дмитриевича и Татьяны Денисовны Гребенщиковых со своими адресатами упоминается случай, когда накопившуюся посуду мыли затем неделю – гостей было более 500 человек.  Что еще можно к этому добавить? Исторический ренессанс русской культуры на отдельно взятой территории американских лесов – памятник творческому накалу жизни и человеческому несгибаемому духу.

Чураевский опыт вызвал международный резонанс. В  местах русского рассеяния по всему миру стали появляться подобные очаги и светильники культуры.  Аналогичный, наиболее успешный, проект в Харбине вошел в историю эмигрантских содружеств под названием  «Молодая  Чураевка». Его организатор, называющий в своих письмах в Америку Гребенщикова «старшим братом», Алексей Ачаир тоже сибиряк.  И тоже личность многогранная. Человек необыкновенный и поэт таланта недюжинного,  сумевший выразить в нескольких строчках не только боль  лишенного родины скитальца, но всю глубину его любви к России и степень благородства по отношению к стране, покинутой при тяжелых, подчас трагических обстоятельствах.

...Не смела нас чужбина, не выгнула,

Хоть пригнула до самой земли.

А за то, что нас родина выгнала,

Мы по свету ее разнесли...

Об этом же постоянно пишет Гребенщиков.  В этом видела свою миссию творческая интеллигенция, пополнившая   в странах рассеяния ряды эмигрантов - изгнанников. Во многом благодаря этим людям, мир познакомился с русской культурой, а множество русских имен отныне навсегда вписаны в мировую культуру. Одним из таких связующих звеньев явилась для Америки «русская деревня» Чураевка.

Немало других добрых дел на счету «чураевцев».  Отправляются в Европу и Россию денежные посылки (буквальный языковой оборот того времени) для просветительства и культурных целей. И книжные -  конечно, «Алатасом» изданные, во множество мест на благотворительной основе, отправляются.